Хинганский заповедник | Общие сведения
Местоположение в системе природного районирования региона.
Хинганский заповедник расположен в издавна осваивавшейся части Амурской области, на ее крайнем юго-востоке, в полосе контакта террасовых равнин Амура и предгорий Малого Хингана. Особенности природных условий, отличающие юг Дальнего Востока, выражены здесь уже во всей полноте. По схеме детального физико-географического районирования региона, обоснованной Ю. П. Пармузиным (1961, 1964), заповедник лежит в пределах Амурско-Приморской страны, в зоне смешанных лесов и дальневосточных прерий, на стыке двух провинций: Зейско-Буреинской равнины и Амуро-Уссурийских гор и низменностей. Охраняемая территория захватывает участки двух ландшафтных округов — Архаринского холмистого, принадлежащего лесолуговой подзоне, и округа Зейско-Буреинско-Амурских низких террас в пред-лесостепной подзоне.
Заповедник Хинганский располагается на границе двух выделяемых В. В. Никольской, Д. А. Тимофеевым, В. П. Чичаговым (1969) физико-географических стран: 1) Меж-хинганские равнины и 2) система гор и межгорных равнин бассейна среднего и нижнего Амура.
Неповторимый облик приамурских равнин привлек внимание еще первых исследователей Дальнего Востока. Луговыми степями назвал их Р. К. Маак (1861), путешествовавший по Амуру и Уссури в 1859 г. Он писал: «На этой равнине по обеим сторонам Амура тянутся луга, покрытые высокою травою и одинокими дубовыми и вязовыми рощами, а между ними стелются низменности с лагунами и озерами; вся эта страна до переселения сюда русских была необитаема, несмотря на то, что трудно найти землю, более удобную для обработки» (с. 6—7). Совершивший несколько экспедиций по бассейну Амура ботаник К. И. Максимович (1862) впервые указал на возможное сходство луговых пространств Приамурья с прериями Северной Америки. Этот взгляд развил позднее известный русский ботаник С. И. Коржинский (1893). Так или иначе, независимо от параллелей с североамериканскими прериями большинством исследователей признается, что на среднем Амуре представлены своеобразные ландшафты влажной лесостепи, малораспространенные в регионе. Хинганский заповедник — пока единственный, на большей части территории которого охраняются природные комплексы такого типа.
К берегам Амура были приурочены первые русские поселения на Дальнем Востоке; прилежащие равнины прежде всего вовлекались в сельскохозяйственное использование. На всей площади заповедника экосистемы испытали в прошлом большее или меньшее воздействие пожаров и рубок, выпаса скота и сенокошения, рыболовства и охотничьего промысла. Последствия этих нарушений подчас заслоняют различия коренных типов сообществ, но все же естественный экологический ряд от влажных луговых пространств до хвойно-широколиственных лесов на склонах гор прослеживается здесь достаточно четко.
История создания и современная территория Хинганского заповедника.
Предложения о создании Хинганского заповедника на среднеамурских равнинах выдвигались давно. Зейский степной заповедник с площадью до 500 тыс. га фигурировал в проекте В. Н. Макарова «О расширении сети заповедников на территории РСФСР» (1939, прив. по Штильмарку, 1973). Это предложение не было реализовано. Как и другие заповедники Приамурья, Хинганский был организован лишь в 1963 г. До 1976 г. он подчинялся Хабаровскому комплексному научно-исследовательскому институту Дальневосточного научного центра АН СССР. Первоначально заповедная территория составляла всего 58,3 тыс. га. Эффективную охрану ее удалось наладить далеко на сразу. Многие годы луговые сообщества заповедника страдали от палов, распространявшихся сюда с сопредельных земель, где практиковали выжигание сенокосов. Ряд лет в заповеднике даже велась механизированная уборка сена, допускался выпас скота. Все это создавало постоянную угрозу гнездовьям ценнейших птиц — уссурийского и даурского журавлей, не говоря уже о нарушениях природных комплексов в целом. Проблемы Хинганского заповедника привлекли внимание широкой общественности, стали предметом обсуждения в центральной печати.
За последнее время положение существенно улучшилось. Для защиты от палов вдоль границ охраняемой территории проложены минерализованные полосы. В 1978 г. специально в целях охраны журавлей на междуречье Архары и Бурей, уже в нескольких десятках километров к северо-западу от предгорий Малого Хингана, был создан филиал заповедника; при этом общая его площадь достигла 79,5 тыс. га. В 1982 г. охраняемая территория была расширена за счет части междуречья У рила и Грязной площадью 16 350 га, а 618 га в окрестностях пос. Кундур было изъято. Ныне заповедник занимает 97 836 га, причем лесом покрыта лишь третья его часть. Охранная (буферная) зона заповедника простирается на 26,5 тыс. га. Северная граница основной территории прилегает к Транссибирской железнодорожной магистрали на отрезке Кундур — У рил. Северо-западная граница проходит по среднему течению р. У рил, восточная и юго-восточная — по долине р. Мутной, юго-западная — по среднему течению р. Грязной, южная — по протоке Лебединой и нижнему течению р. Грязной. Заповедник окружен поселками, вблизи южной границы проходит автомобильная дорога с оживленным движением.Хинганский заповедник подчинен Главному управлению по охране природы, заповедникам, лесному и охотничьему хозяйствам Министерства сельского хозяйства СССР. Охраняемая территория разделена на три лесничества — Хинганское, Лебединское и Антоновское (филиал), включающие семь обходов и четыре участка группового патрулирования. Имеется восемь кордонов и два контрольно-пропускных пункта. В заповеднике широко практикуется метод группового патрулирования с использованием конного и механизированного транспорта. В пожароопасный период ведется авиапатрулирование.
Научные исследования в Хинганском заповеднике до недавнего времени широко развернуты не были. Состояние некоторых компонентов природных комплексов можно охарактеризовать пока лишь отрывочными данными. Комплексные исследования своеобразных экосистем приамурской влажной лесостепи остаются задачей будущего. Из более частных направлений научной работы следует отметить организацию регулярных наблюдений за гнездовьями уссурийского и даурского журавлей (Смиренский, 1980; Смиренский, Росляков, Анисимов, Былков, 1980; Смиренский, Росляков, 1982). Выяснен видовой состав млекопитающих, прослежены некоторые тенденции в динамике их численности (Чернолих, 1973; Дарман, 1981, 1982).Физико-географические условия формирования экосистем Хинганского заповедника
Равнинная часть заповедника составляет около 70% его общей площади, остальное приходится на отроги Малого Хингана. Среднеамурская равнина сложена неогеновыми и четвертичными иловато-суглинистыми озерными отложениями. На прилегающей к заповеднику низкой пойме Амура выделяются острова, косы и участки прирусловых пляжей. К высокой пойме приурочены древние и современные береговые валы, ложбины и старичные озера. Вторая (высотой 25— 27 м) и третья (30—42 м) надпойменные террасы — слабонаклоненные к руслу Амура равнинные поверхности с грядами так называемых релок, ложбинами, и западинами (Мискина, 1971).
Абсолютные высоты отрогов Малого Хингана в среднем около 150—200 м, максимальные достигают 300—350 м. Основные горные породы — песчаники, сланцы, алевролиты, гранитоиды и порфириты, местами имеются выходы известняков. Преобладают слаборасчлененные пологие и средней крутизны горные склоны. Сположенные водоразделы, крутые (обычно южные) склоны с каменистыми россыпями и скальные участки занимают небольшую площадь.
Гидрографическая сеть заповедника сильно разветвлена. Наиболее крупные реки — Грязная, берущая начало в северной части заповедника, У рил и Мутная — левые притоки Амура. В отрогах Малого Хингана долины рек узкие, иногда каньонообразные, особенно в приводораздельной части, русла каменистые, течение быстрое, на некоторых участках порожистое. При выходе на низменность реки приобретают типично равнинный характер. Течение спокойное, берега и дно илистые, русла сильно меандрируют. В долинах часто
встречаются низинные травяные болота, зарастающие водной растительностью старицы, протоки и многочисленные озера. Одна из наиболее крупных проток, Лебединая, расположена в южной части заповедника. Река Мутная в низовьях соединяется с Амуром сетью проток и озер глубиной 2—3 м.
Реки питаются главным образом за счет атмосферных осадков. Весенний паводок в период таяния снегов бывает обычно небольшим. Наводнения часты летом, во время продолжительных муссонных дождей.
Территория заповедника относится к Амуро-Уссурийскому климатическому району Тихоокеанской области умеренной зоны, выделяющемуся на Дальнем Востоке СССР наиболее теплым и влажным летом (Витвицкий, 1969). Основные черты климата опреде-
ляются взаимодействием океанических и континентальных воздушных масс. Средняя годовая температура воздуха 1,2°, средняя температура самого холодного месяца (января) —25,6°, самого теплого месяца (июля) 20,5°. Продолжительность безморозного периода — 100—110, вегетационного —140—160 дней. Среднегодовое количество осадков в равнинной мест-
ности — 550—600, в горной — 700 мм. Преобладающая часть осадков, нередко носящих ливневый характер, приходится на лето; зимой выпадает лишь 13— 17% годовой нормы. Снежный покров маломощен, на равнине он сдувается сильными северо-западными ветрами, в результате чего почвы промерзают на 1,5—2 м. Приход влаги преобладает над испарением, что в сочетании с небольшими уклонами местности и тяжелым механическим составом грунтов приводит к переувлажнению и заболачиванию почв.
Зима холодная, солнечная, ветреная. Морозы, особенно в равнинной местности, достигают иногда —45—50°. Весна непродолжительная и в первой половине (март—апрель) довольно прохладная. В мае, в период начала вегетации древесной растительности, нередки заморозки, что может приводить к повреждению листьев широколиственных пород. Во второй половине мая и в начале июня бывают вторжения с территории Монголии сухого теплого воздуха с относительной влажностью всего 25—30% (дальневосточные «суховеи»). Лето теплое, дождливое. Разница между дневными и ночными температурами воздуха незначительна, что способствует пышному разви-
тию луговой растительности, а на сопредельных сельскохозяйственных землях позволяет выращивать на зерно теплолюбивые культуры: сою, подсолнечник, кукурузу. Осень в заповеднике, как и на всем юге Дальнего Востока, — лучшее время года. До середины октября преобладают теплые солнечные дни, и на фоне обширных желтеющих лугов и интенсивно-голубого неба живописно выделяются пылающие яркими осенними красками рощи дубов, ильмов, кленов, берез и осин. Обычно зима вступает в свои права во второй половине ноября, но оттепели возможны до конца декабря.
На равнинных травянистых участках развиты луговые почвы. Они формируются под вейниково-осоково-разнотравной растительностью при постоянном увлажнении почвенно-грунтовыми водами разной степени минерализации, залегающими на глубине 0,5—1,5 м (Афанасьева и др., 1979). Для луговых почв характерен хорошо развитый гумусовый горизонт темно-серого или серого цвета мощностью от 20 до 60 см, комковато-зернистой структуры. Встречающиеся в нижней части горизонта сизые и ржавые пятна свидетельствуют об оглеении. Эти почвы, которые в работах первых исследователей края именовались «амурскими черноземами», содержат 5—12% гумуса и большие запасы азота и фосфора, что определяет их высокое плодородие. Позднее за ними закрепилось название луговых черноземовидных почв (Ливеровский, Карманов, 1961).
При постоянном переувлажнении паводковыми водами и развитии процессов заболачивания луговые почвы переходят в лугово-болотные. Затопление полыми водами продолжается от месяца и более, что способствует их заилению и заторфовыванию. Верхний горизонт мощностью 15—20 см, как правило, оторфован. Ниже залегает оглеенный гумусовый горизонт мощностью до 50 см и более, содержащий твердые органо-железистые новообразования — так называемые ортштейны.
Для прирусловой части низкой поймы характерны свежие песчано-галечниковые слабозадернованные слоистые отложения. На дренированных участках высокой поймы под лиственными лесами образуются дерновоаллювиальные и буроземно-аллювиальные плодородные почвы.
В горах под лесной растительностью развиты бурые горно-лесные почвы. Большое значение для формирования этих почв имеет богатый зольными элементами опад, разложению которого благоприятствует теплое влажное лето. Эти почвы каменисты, хорошо дренированы, имеют слабокислую или нейтральную реакцию и характеризуются высоким плодородием.
Хинганский заповедник | Растительность
Особенности флоры Хинганского заповедника.
Инвентаризация флоры Хинган-ского заповедника еще не завершена. Сейчас для этой территории известно около 700 видов сосудистых растений. Нет сведений о флоре мохообразных, а также грибов, водорослей и лишайников.Для Хинганского заповедника характерно сочетание луговых, болотных, водных и лесных растений. Широколиственные и хвойно-широколиственные леса отрогов Малого Хингана сложены в основном представителями маньчжурской флоры.
Вместе с тем в лесах заповедника значительно участие элементов охотской флоры — ели аянской, пихты белокорой, их спутников из числа кустарников и трав (Васильев, 1983).
Из редких видов растений, включенных в «Красную книгу СССР», в Хинганском заповеднике встречаются представители семейства орхидных — декоративные, красиво цветущие башмачки крупноцветковый и настоящий, ценные лекарственные растения — бородатка японская и надбо-родник безлистный. В нижнем течении рек, по старицам и озерам, растет водяной орех плавающий, или чилим, образующий съедобные плоды, богатые белком и витаминами. Кроме того, 18 видов растений заповедника являются редкими для флоры Дальнего Востока (Харкевич, Качура, 1981). К ним относятся такие декоративные растения, как башмачок пятнистый, касатик (ирис) мечевидный, дрема (лихнис) сверкающая, кубышка малая, лилии Буша, даурская и карликовая, пионы молочноцветковый и обратнояйцевидный; из лекарственных — лимонник китайский; из диких плодовых — груша уссурийская (Гриценко, Дымина, 1972, 1976, 1977). Важно подчеркнуть, что многие из перечисленных видов встречаются здесь вблизи северной границы своего ареала в Восточной Азии.
Растительный покров. По разнообразию растительных сообществ Хинганский заповедник занимает одно из
первых мест среди заповедников Дальнего Востока СССР. Особенно яркое впечатление производят приамурские луга, если знакомиться с ними весной и летом, когда цветут лилии, ирисы, астры, герани, кровохлебки, колокольчики, дрема сверкающая и пионы. Среди буйного лугового разнотравья рассеяны небольшие группы деревьев дуба, ильма, березы даурской с раскидистыми, мощно развитыми кронами. На горизонте в легкой голубоватой дымке видны горные цепи Малого Хинга-на, покрытые широколиственными, хвойно-широколиственными и темнохвойными лесами. Вдыхая напоенный ароматом цветущих растений воздух, легко представить себе не такие уж далекие времена, когда этот край был первобытен и ненаселен...
Трактовка ландшафта травянистых среднеамурских равнин как своеобразной влажной лесостепи получила и почвенно-географическое и ботанико-географическое обоснование (Ливеровский, 1969; Колесников, 1969). Вот что писал по этому поводу известный ботанико-географ Б. П. Колесников: «Лесостепь дальневосточных равнин вместе с родственной ей лесостепью северной части Северо-Восточного Китая и отчасти Даурии и Восточной Монголии слагает особый тип лесостепных ландшафтов, специфический для восточной окраины Евразиатского материка и формирующийся в условиях муссонного климата. Он имеет много общего и с ландшафтом североамериканских прерий» (с. 249—250).
Охарактеризуем теперь подробнее луговую, болотную и лесную растительность Хинганского заповедника. В его равнинной части преобладают луга и болота. Луговые сообщества во многих случаях сохраняют свой первичный облик (или близки к нему), о чем можно судить по описаниям первых исследователей природы Дальнего Востока. Значительные площади заняты сырыми и заболоченными вейниковыми и разнотравно-осоково-вейни-ковыми лугами (Мискина, 1971). Почвы под ними луговоболотные оглеенные, с глинистым водонепроницаемым нижним горизонтом. Во время весенних и особенно летних паводков на поверхности почвы стоит вода. Травостой густой, высотой до 100—120 см. До 80—95% зеленой массы образует вейник пурпурный. Среди сплошных его зарослей изредка встречаются такие влаго-
любивые растения, как зюзник, дербенник, валериана и кровохлебка мелкоцветковая. До колошения вейни-ка — до второй половины июня — луга имеют темнозеленый цвет, а после колошения и до конца вегетации приобретают коричневый оттенок. Вейник пурпурный не только растет на переувлажненных почвах, но и образует мощные, двухметровой высоты заросли на дренированных участках береговых валов, в редкостойных ивняках в поймах рек и на шлейфах горных склонов.
Широко распространены в Хинганском заповеднике и разно-травно-осоково-вейниковые луга, обычно приуроченные к относительно дренированным участкам высокой поймы и надпойменных террас. Почвы здесь луговые, задернованные. Помимо вейника пурпурного встречается более 50 видов луговых трав и несколько видов осок. К этим незамечаемый; на этом фоне выделяются кочки, сформированные осокой Мейера. Для более пониженных участков болот характерны пушицы, привлекающие внимание розовато-белыми колосками. Кроме того, изредка встречаются зюзник, белозор, вахта, калужница, кровохлебка мелкоцветковая. К устьям рек, берегам озер и стариц приурочены крупнотравные болота. Здесь обычно стоит вода слоем до метра и даже выше. Густые, двухметровой высоты заросли образует тростник обыкновенный. Кроме того, вдоль берегов водоемов растут кочкообразующие виды осок, рогоз, стрелолист, аир, вахта, зюзни-ки. На водной поверхности обычны рдесты, ряски, кувшинка малая, водяной орех. Крупнотравные болота представляют первый этап зарастания озер и стариц. В дальнейшем они естественным путем сменяются вейниково-осоковыми болотами, а последние — сырыми вейнико-выми лугами.
Лесная растительность в Хинганском заповеднике по площади сильно уступает луговой и болотной. В поймах рек обычны ольшаники, ивняки и ясенево-ильмовые древостой. На релках среди лугов встречаются небольшие участки леса, образованного дубом монгольским,
березой даурской (черной) и ильмом японским. Подлесок в них слагают лещина разнолистная, леспедеца двухцветная, жимолости, спиреи, а травяной покров — многочисленные красиво цветущие виды лугового и лесного разнотравья. В подобных местах встречаются дубы-исполины с могучей, раскидистой кроной и огромные деревья березы черной, получившей такое название за темный, необычный для берез цвет коры. Обычно после систематических пожаров черноберезово-дубовые леса сменяются белоберезниками и осинниками, а последние — суходольными лугами.
Горные леса приурочены к отрогам Малого Хингана. Из-за небольших абсолютных высот здесь выражены только два пояса растительности: дубовых и хвойношироколиственных лесов. В истоках горных рек и в верхних частях приводораздельных склонов небольшими участками встречаются кедрово-еловые и пихтово-еловые леса, но самостоятельного высотного пояса они не образуют.
Дуб монгольский, широко распространенный в Приморье, Приамурье и на юге Сахалина, среди всех видов дубов земного шара наиболее морозоустойчив. Северная граница его ареала в Восточной Азии проходит под 53° 15' с. ш. Порода ветроустойчивая благодаря хорошо развитому стержневому и сильно разветвленным боковым корням. Часто растет на крутых южных склонах с маломощными, каменистыми почвами, но деревья крупных размеров встречаются только на хорошо дренированных, плодородных почвах, в достаточной степени обеспеченных влагой. В таких благоприятных условиях дуб монгольский достигает высоты 24—25 м, диаметра 1 м и доживает до 300—350 лет. Деревья со стройными, свободными от сучьев стволами встречаются в сомкнутых кедрово-широколиственных лесах. Это такие же могучие исполины, какие нередки в лесах из дуба черешчатого, распространенного в европейской части СССР. Но в большинстве случаев чистые дубняки Приамурья и Приморья, часто повреждаемые пожарами, совершенно непохожи на знаменитые европейские дубравы. Деревья дуба здесь невысоки, искривлены, имеют многочисленные пожарные подсушины — зарубцевавшиеся раны, нанесенные беспощадным огнем.
Обычный спутник дуба в заповеднике — береза даурская (черная) — порода долговечная, морозостойкая, засухоустойчивая. Достигает высоты 24—25 м, диаметра 50—80 см, доживает до 200 лет и более. Прямые, стройные стволы ее покрыты черно-коричневой корой, которая отслаивается мелкими пластинками, напоминающими рыбью чешую. Древесина очень красивая, имеет красновато-золотистый оттенок, тяжелая, прочная, очень твердая. Благодаря толстой коре береза даурская более устойчива к огневым повреждениям, чем другие виды берез.
В заповеднике представлены четыре типа дубняков: рододендровые (сухие), леспедецевые (периодически сухие), лещиновые (свежие) и папоротниково-кустарниковые (влажные). Рододендровые (сухие) дубняки приурочены к скалистым водоразделам и приводораздельным крутым склонам преимущественно южной экспозиции. Почвы здесь сухие, каменистые, маломощные, с частыми выходами скальных пород. Древостой редкие, одноярусные, низкопроизводительные. Деревья искривленные, с низкими кронами. Даже у столетних дубов высота не превышает 12 м, а диаметр — 30 см. Подлесок редкий, образован рододендроном остроконечным, кусты которого в первой половине мая, еще до распускания листьев, покрываются нежными розовыми цветками. При теплой затяжной осени в октябре иногда наблюдается вторичное цветение рододендрона. Это весьма декоративный, морозоустойчивый, не требовательный к плодородию и влажности почв кустарник, который следует широко использовать для украшения наших городов. В несомкнутом травяном покрове сухих дубняков преобладают ксерофильные растения — полыни, злаки, лапчатки, очитки, патринии, астры и мелкие лесные осоки. Возобновляются рододендровые дубняки в основном порослевым путем.
Широко распространены в заповеднике леспедецевые (периодически сухие) дубняки. Приурочены они к крутым и средней крутизны горным склонам, чаще всего южной экспозиции. Встречаются и на релках среди луговых низин. Почвы бурые горно-лесные, обычно каменистые, маломощные, с неустойчивым водным режимом. Древостой разновозрастные, одно-двухъярусные, с преобладанием дуба монгольского. Изредка встречаются береза даурская, клен мелколистный и липа амурская. Дуб достигает высоты 15—17 м, диаметра 30—50 см. Подлесок средней густоты, в нем преобладает кустарник из семейства бобовых, леспедеца двухцветная, обогащающая почву азотом. В августе сопки приобретают фиолетово-розовый цвет. Это зацветает леспедеца, являющаяся хорошим медоносным растением. Травяной покров сложен видами, мирящимися с периодической сухостью почв, — полынями, астрами, чинами, лапчатками, мятликами, несколькими видами лесных осок. Естественное возобновление удовлетворительное, по происхождению смешанное — семенное и порослевое. Леспедецевые дубняки в значительной части могут считаться коренными; лишь на некоторых участках они возникли в результате давних рубок и пожаров, сменив кедрово-дубовые леса. Имеют большое почвозащитное значение.
Лещиновые (свежие) дубняки также обычны в заповеднике. Растут на пологих и среднекрутых горных склонах, встречаются на релках в долинах рек. Почвы бурые горно-лесные, каменистые, суглинистые, среднемощные, хорошо дренированные, с устойчивым водным режимом. Древостой, как правило, сомкнутые, разновозрастные, двухъярусные. В их составе помимо дуба обычны липа амурская, клен мелколистный, а из хвойных пород — кедр корейский. Изредка встречается груша уссурийская. В подлеске преобладают лещины разнолистная и маньчжурская, их плоды — орехи — вкусны и высокопитательны. Травяной покров образован чинами, лесными осоками, вероникой, серпухой, ясменником, астрами, злаками. Местами, особенно на пологих склонах, преобладает папоротник орляк, молодые побеги которого съедобны и весьма полезны.
В горных лещиновых дубняках благодаря существующему уже два десятилетия заповедному режиму хорошо возобновляется кедр корейский. Со временем здесь возможно формирование более сложных по структуре и более богатых по флористическому составу высокопроизводительных дубово-кедровых лесов (Васильев, 1983). На территории Приамурья коренные дубово-кедровые леса почти не сохранились, а в сопредельных районах Китая полностью уничтожены (Колданов, 1963). Лещиновые дубняки имеют большое водоохранное значение.
Папоротниково-кустарниковые (влажные) дубняки в заповеднике встречаются сравнительно редко, небольшими участками, занимают пологие широкие водоразделы на абсолютных высотах до 200—250 м, горные котловины, нижние и средние части пологих склонов всех экспозиций, а также дренированные участки речных террас высоких уровней. Почвы под ними бурые горно-лесные, суглинистые, мощные, глубокогумусированные, влажные, с устойчивым водным режимом. Древостой сомкнутые, разновозрастные, двух-трехъярусные. В их составе помимо дуба обычны липа амурская, клен мелколистный, ильм лопастный, кедр корейский, а на северных склонах, особенно вблизи водоразделов, — ель аянская и пихта белокорая. Дуб в подобных оптимальных условиях произрастания достигает высоты 20—25 м, метровой толщины и доживает до трехсотлетнего возраста. Подлесок сложен многочисленными видами кустарников: лещинами, жимолостями, берескле-тами, спиреями, шиповниками, элеутерококком. Из лиан хорошо развиты и плодоносят виноград, лимонник и актинидия коломикта. Густой травяной покров образован папоротниками (несколько видов щитовников и кочедыжников) и влаголюбивым высокотравьем (борщевик, валериана, клопогоны, какалии, волжанка азиатская и др.).
Возобновление хорошее и представлено помимо дуба другими видами широколиственных пород, участвующими в сложении древостоя. Иногда, особенно на склонах северной экспозиции, на участках с разреженным травяным покровом наблюдается групповое возобновление кедра, ели и пихты. Хорошо развитый, жизнеспособный подрост этих хвойных пород, как правило, бывает приурочен к полуразложившемуся и разложившемуся древесному валежу.
Кедрово-широколиственные леса Малого Хингана до организации заповедника были сильно повреждены рубками и пожарами; коренных сообществ почти не осталось. Лишь небольшими участками они еще встречаются в истоках горных рек, на водоразделах и по верхней части склонов северных экспозиций. Только условно, исходя из особенностей местообитаний и размещения лесных растений-индикаторов, спутников кедра и других хвойных пород, можно выделить высотный пояс хвойношироколиственных лесов. Чаще других встречаются свежие кедровники, приуроченные к пологим и среднекрутым склонам. Характерные для них почвы — бурые горно-лесные, скелетные, суглинистые, хорошо дренированные, с устойчивым водным режимом. Древостой сильно разновозрастные, сомкнутые, двух-трехъярусные. В их составе помимо кедра обычны ель аянская и пихта белокорая, из лиственных пород — береза желтая, липа амурская, клен мелколистный, ильм лопастный, а в истоках рек, где почвенно-грунтовые воды находятся на небольшой глубине, — ясень маньчжурский и ильм японский. Подлесок многовидовой, редкий или средней густоты. В нем обычны лещина маньчжурская, чубушник, жимолости, бересклеты, элеутерококк. Из лиан хорошо развита актинидия коломикта. В травяном покрове преобладают папоротники (щитовники и кочедыжники), василистники, майник, кислица и лесные тенелюбивые осоки. Благодаря заповедному режиму и отсутствию длительное время лесных пожаров наблюдается хорошее возобновление кедра, ели и пихты, и в дальнейшем возможно восстановление коренного елово-кедрово-широ-колиственного сообщества. Свежие кедровники, располагаясь в истоках горных рек, имеют большое водоохранное значение.
Сухие и влажные кедровники по сравнению со свежими занимают небольшие площади и в большинстве случаев встречаются фрагментарно. Сухие кедровники распространены небольшими участками на гребнях водоразделов, крутых и очень крутых склонах южных экспозиций со скальными обнажениями и осыпями, каменистыми, маломощными и сухими горно-лесными бурыми почвами. Древостой разновозрастные, одно-, реже двухъярусные, низкопроизводительные. Кедр корейский в возрасте 120—140 лет достигает высоты 15—17 м и диаметра 24—30 см. В составе древостоя помимо кедра встречаются дуб монгольский, липа амурская, клен мелколистный и пихта белокорая. Подлесок редкий и средней густоты, сформирован рододендроном остроконечным, лес-педецей двуцветной, таволгой лесной, бересклетом малоцветковым, шиповником иглистым, аралией маньчжурской. На открытых каменистых участках горных склонов иногда аралия, принадлежащая к древнему реликтовому семейству аралиевых, к которому относится и легендарный корень жизни — женьшень, сильно разрастается и образует живописные куртины. Травяной покров редкий, неравномерный, размещен группами. Преобладают растения, мирящиеся с недостатком влаги в почве: астры, лапчатки, очитки, мелкие лесные осоки, папоротник орляк, прострел китайский. Обычен и ландыш, цветки которого украшают лес в мае. Сухие кедровники после пожаров сменяются рододендроновыми (сухими) дубняками. Как правило, восстановление коренного типа кедрового леса происходит чрезвычайно медленно и растягивается на столетия.
Влажные кедровники изредка встречаются на участках горных котловин, расположенных на склонах северных экспозиций и в верхней части бассейнов горных рек. Почвы плодородные, хорошо увлажненные, слабокаменистые, бурые горно-лесные. Древостой разновозрастные, двух-, трехъярусные, и в них насчитывается до 10—15 видов сопутствующих пород. Из хвойных наиболее характерны ель аянская и пихта белокорая; из лиственных — липа амурская, береза желтая, клен мелколистный, ясень маньчжурский, ильм японский, тополь Максимовича. Кедр в возрасте 120—140 лет достигает высоты более 30 м и диаметра около полуметра и хорошо выделяется на фоне лиственных деревьев мощной темно-зеленой шатрообразной кроной. Подлесок средней густоты, и в нем обычны лещина маньчжурская, элеутерококк, бересклет малоцветковый, чубушник тонколистный, а в прогалинах — рябиннолистник и малина. Из внеярусной растительности развиты виноград амурский, лимонник китайский и актинидия коломикта. Травяной покров хорошо развит и в основном сложен представителями высокотравья — клопогоном даурским, борцами, дудниками и папоротниками с участием осок.
В верхних приводораздельных частях горных склонов северных экспозиций встречаются кедрово-еловые леса, обычно с лиственными породами. Почвы свежие или влажные, каменистые, хорошо дренированные, бурые горно-лесные. Древостой разновозрастные, двухъярусные, с групповым размещением деревьев, особенно кедра. Кедр и ель аянская в возрасте 120—140 лет достигают 25—28 м высоты и диаметра 30—40 см. Из сопутствующих пород обычны пихта белокорая, береза желтая, липа амурская, клен мелколистный и ильм лопастный. Подлесок средней густоты, и в нем помимо лещины маньчжурской, бересклетов и чубушника обычны таволги и клены — желтый и зеленокорый. Из лиан хорошо развита и обильно плодоносит актинидия коломикта. В густом травяном покрове преобладают папоротники. На валеже, на выходах скальных пород и в микропонижениях встречаются пятна зеленых мхов.
Для долин характерны как чистые, так и смешанные лиственные леса, из которых наиболее интересны во флористическом отношении сообщества из ясеня маньчжурского и ильма японского. Древостой одно-, двухъярусные, разновозрастные, с участием бархата амурского, клена мелколистного, березы желтой, липы амурской и тополя Максимовича.
Наиболее характерны две группы типов ясенево-ильмовых лесов — травяная и кустарниково-травяная.
Травяные ясенево-ильмовые леса приурочены к участкам высокой поймы и к надпойменным террасам. Почвы мощные, плодородные, дерново-аллювиальные, легкосуглинистые. Увлажнение проточное, постоянное, периодически избыточное, дренаж хороший. Из сопутствующих пород обычны ильм лопастный, береза желтая, бархат и клен мелколистный. Ясень и ильм в возрасте 100—120 лет достигают высоты 26—28 м и диаметра 40—50 см. Подлесок редкий, неравномерный, групповой. Образован черемухой азиатской, шиповником иглистым, свидиной белой и бересклетом малоцветковым. Травяной покров средней густоты и густой. Преобладает страусник, борцы, крапива, дудники, вейники и осоки. После распада этих лесов возникают разнотравно-осоково-вейниковые луга.
Травяно-кустарниковые ясенево-ильмовые леса приурочены к слабодренированным участкам высокой поймы, надпойменных террас и к шлейфам горных склонов с иловато-глеевыми, тяжелосуглинистыми, сырыми почвами. В древостое преобладает ясень с участием ильма японского и ольхи волосистой. В густом подлеске фон образует спирея иволистая и рябинник, а в травостое — вейники и осоки. Этот лес может смениться вейниково-осоковым сообществом. Существующий с 1963 г. заповедный режим способствует не только сохранению коренных растительных группировок, но и их восстановлению естественным путем.
Хинганский заповедник | Животный мир
Особенности фауны Хинганского заповедника .
Если в Зейском заповеднике, причем лишь на части его территории, представлены крайне обедненные северные форпосты приамурской (маньчжурской) фауны, то Хинганский целиком расположен в области ее преобладания.
Восточноазиатские эндемики имеются не только среди типичных обитателей леса. Многие из них явно предпочитают опушки, кустарниковые заросли, луга, берега заросших озер и медленно текущих рек, причем особенно благоприятные для себя условия находят там, где все перечисленные типы местообитаний тесно переплетаются, — в приамурской влажной лесостепи. Это относится, в частности, к некоторым видам сорокопутов и скворцов, овсянок и камышевок; из хищных птиц лесолуговые угодья предпочитают амурский кобчик и черно-пегий лунь. Влажные низины Приамурья — место гнездовий одной из замечательнейших птиц нашей фауны — уссурийского, или японского, журавля. Несколько видов млекопитающих, издавна считавшихся типичными для приамурской фауны, охотнее всего заселяют подобные же местообитания. В их числе такие резко обособленные в систематическом отношении формы, как крысовидный хомячок и енотовидная собака. Бок о бок с последними живут обитатели лесолуговых ландшафтов, широко распространенные на юге Палеарктики: полевая мышь, мышь-малютка, косуля. В совокупности те и другие образуют довольно богатый и четко охарактеризованный комплекс, вполне сопоставимый с дальневосточным лесным, хотя и уступающий ему по разнообразию (Матюшкин, 1972).
Этому комплексу принадлежат ведущие позиции в фауне Хинганского заповедника, хотя до Среднего Приамурья доходят не все его представители: здесь нет, например, маньчжурского цокора и крысовидного хомячка, обитающих на Приханкайской низменности. Обеднена по сравнению с югом Приморья и лесная фауна Малого Хингана, но очень незначительно. Воздействие человека на фауну территории, заключающей Хинганский заповедник, не привело к существенному искажению ее общего облика, хотя вызвало большие изменения в распространении и численности отдельных видов. Некоторые из них, представляющие особую эстетическую и научную ценность, оказались на грани исчезновения (уссурийский журавль) или исчезли совсем (амурский тигр). Известный зоолог и путешественник Г. И. Радде, изучавший фауну Малого Хингана в конце прошлого века, нашел тигра обычным обитателем этих мест. Да и всего несколько десятилетий назад тигрят ловили в верховьях р. Сутар, по соседству с заповедником (Сысоев, 1955). Однако уже к началу 70-х годов стало ясным, что малохинганский тигровый «очаг» обречен: звери появлялись здесь только редкими заходами (Кучеренко, 1970). Рассчитывать на восстановление популяции тигра в районе Хинганского заповедника не приходится.
Что касается горала, то сведения о былом его обитании в Малом Хингане недостаточно определенны; по опросным данным, этих зверей добывали еще в 30-х годах в верховьях р. Мутной, по соседству с нынешней территорией заповедника (Раков, 1981). Территориальные группировки птиц и млекопитающих. Материалы для характеристики сообществ наземных позвоночных Хинганского заповедника еще очень неполны; оценке «удельного веса» фаунистических элементов могут помочь сведения, относящиеся к сопредельным территориям (Малого Хингана в пределах Еврейской автономной области, Зейско-Буреинской равнины). Полнее других групп здесь изучены птицы. На влажных вейниково-осоковых лугах с пятнами кустарников доминируют два вида овсянок — дубровник и ошейниковая, обычны пестроголовая камышевка и пятнистый сверчок (Смиренский, 1974). Характерны^ обитатель этих сырых низин — большой погоныш. С участками суходольных лугов связаны немой перепел и маньчжурский фазан; последний держится также в зарослях кустарников и на опушках. Одна из наиболее примечательных птиц открытых пространств Среднего Приамурья — трехперстка. Долгое время считалось, что эта птица обитает лишь на юге Приморья, но в последние годы выяснилось, что она проникает сравнительно далеко на север. Трехперстку нашли западнее Хинган-ского заповедника, в Еврейской автономной области {Смогоржевский, 1965), и значительно восточнее его — на Амуро-Зейском плато; наиболее близки к заповеднику находки близ устья Бурей (Нейфельдт, Панькин, 1974). Очевидно, она гнездится и в заповеднике.
Трехперсток (в мировой фауне их полтора десятка видов) выделяют в особый подотряд отряда журавлеобразных. Это небольшие, неярко окрашенные, внешне похожие на перепелов птицы; заднего (первого) пальца на ногах у них нет. Распространены они в тропических и субтропических широтах Африки, Азии и Австралии. Все трехперстки — преимущественно растительноядные птицы, обитатели безлесных травянистых пространств. Интереснейшая биологическая их особенность — полиандрия: самки спариваются с несколькими самцами и откладывают до 3—5 кладок, насиживание которых выпадает на долю самцов. Соответственно токовые крики у этих птиц издают только самки. Такова же и пятнистая трехперстка, распространенная через всю Южную и Восточную Азию и проникающая на Дальний Восток СССР. В Приамурье трехперстка заселяет суходольные злаково-разнотравные луга и луговые степи. Гнезда эти птицы помещают среди травы. Они представляют собой крайне примитивные сооружения — это лишь тонкий слой подстилки на «пятачке» 8—9 см в поперечнике среди травы (Нейфельдт, Панькин, 1974). В полной кладке четыре яйца. Увидеть трехперстку удается очень редко, легче обнаружить птиц по голосу. «Брачный крик самки представляет собой низкое глухое гудение вроде протяжного «бу-бу-у-х», напоминающего отдаленный гудок парохода. Звуки эти следуют через короткие интервалы с нарастающей силой до десятка раз. Затем наступает пауза, во время которой трехперстка, если ее не разыскивают, быстро и незаметно перебегает в другое место, откуда вновь слышится серия таких же «гудков»» (Нейфельдт, Панькин, 1974, с. 23). Выпугнутая из травы, птица пролетает совсем немного прямо над ее поверхностью и тут же скрывается. «На лету, особенно при быстром движении, ее отличает сильно вытянутая шея, короткие перышки на которой, так же как и на голове, бывают взъерошены. Иногда видны и ярко-желтые ноги» (там же, с. 229).
Водоемы заповедника служат местом гнездования редкого для нашей фауны гуся-сухоноса, черной кряквы и мандаринки (Смиренский, 1974; Дарман, Бочкарев, 1981). Самая же обычная утка заболоченных пойм со старицами, на долю которой приходится более половины всех встречающихся здесь речных уток, — касатка (Поярков, 1982). Гнездовой ареал ее ограничен Восточной Сибирью и Дальним Востоком. Самцы весной очень нарядны: верх головы и широкий хохол их удлиненных перьев густо-коричневые, бока головы темно-зеленые с бронзовым отливом, на груди и брюхе тонкий серый струйчатый рисунок, кроющие перья крыла дымчатые, «зеркальце», т. е. глянцевитое, резко выделяющееся пятно на крыле, сине-зеленое. Серповидно-изогнутые третьестепенные маховые перья при сложенных крыльях образуют направленные вниз и вперед полукольца — косицы. Численность касатки в Хинганском заповеднике в зависимости от метеорологических условий летом сильно колеблется. Так, на Лебединых озерах в 1975 г. было отмечено 11 выводков, а в 1976 г. при преобладании холодной и дождливой погоды лишь 6 (Поярков, 1982). Из голенастых тут гнездятся амурский волчок, серая цапля, единично — рыжая цапля (Дарман, Бочкарев, 1981; Смиренский, 1981). Смешанная колония двух последних видов из 120—140 жилых гнезд помещается в осиново-березовой релке среди пойменных лугов близ села Сагибово.
Лесолуговой ландшафт составляет среду обитания ставших очень редкими дальневосточных аистов. В заповеднике ежегодно гнездятся 5—10 пар этих птиц (Дарман, Бочкарев, 1981). Непременное условие при выборе ими мест гнездования — сочетание обширных заболоченных пространств и лесных островков, где есть высокие деревья. Чаще всего аисты строят гнезда на плосколистных березах. Постройка, используемая птицами несколько лет подряд, достигает 2 м высоты и 2 м в поперечнике. Поселения дальневосточных аистов бывают не только одиночными, но и групповыми — до семи пар в одном месте (Дымин, Панькин, 1975). Фон населения птиц осиново-березовых и дубовых перелесков на релках образуют белобрюхая синица (ранее ее считали лишь подвидом большой), поползень, желтоспинная и ширококлювая мухоловки, личинкоед и светлоголовая пеночка, малый черноголовый дубонос и желтогорлая овсянка, обыкновенная и индийская кукушки (Смиренский, 1974). Многие из перечисленных видов охотно используют и ленты древесной растительности по берегам водоемов. Для последних особенно типична буробокая белоглазка, единственный в фауне СССР представитель тропического семейства белоглазковых, найденная в подобной обстановке на гнездовье близ устья Бурей (Винтер, Меженный, 1979). Эта маленькая, подвижная, окрашенная в зеленые тона и действительно обладающая хорошо заметным белым ободком вокруг глаз птица — типичный обитатель крон. Белоглазки очень ловко перемещаются среди листвы, подвешиваются к веточкам, доставая корм с нижней стороны листьев. Иногда они бросаются, подобно мухоловкам, за пролетающими насекомыми на 1—2 м от кроны (Винтер, Меженный, 1979).
Наиболее благоприятны лесные островки для птиц-опушечников: серого скворца, сорокопута-жулана, большой горлицы и большого козодоя. Видимо, гнездится в Хинганском заповеднике и клинохвостый сорокопут, хотя еще недавно считалось, что распространение этого вида ограничено югом Приморья. На Зейско-Буреинской равнине его впервые нашли А. Г. Юдаков и И. Г. Николаев (1968). Позднее были получены данные о гнездовании клинохвостого сорокопута восточнее Хинганского заповедника, в Еврейской автономной области, где он селится по краям релок или на отдельных кустах среди лугов и полей (Смиренский, Смирен-ская, 1980). Этот крупный сорокопут, питающийся преимущественно мышевидными грызунами и крупными насекомыми (медведки, жуки), изредка поедает мелких птиц. «Свою добычу клинохвостые сорокопуты, как правило, ловят на земле, высматривая ее с вершин деревьев и высоких кустов, телеграфных столбов и стогов сена. Характерная манера охотничьего поведения этого вида — способность зависать в воздухе, подобно пустельге, на высоте 15—20, иногда до 30 м... Следует отметить такую интересную особенность клинохвостого сорокопута, как запасание пищи впрок. Неоднократно находили обезглавленных полевок, наколотых на сучок или зажатых в развилках на низких деревьях и кустарниках. Эти запасы птицы используют во время внезапных похолоданий и затяжных дождей» (Нечаев, 1976, с. 121 — 122).
Некоторые восточноазиатские элементы фауны, распространенные в Среднем Приамурье, парадоксальным образом отсутствуют на большей части Приморья. К таковым относится нередкая в Хинганском заповеднике индийская кукушка. По окраске оперения эта птица, ареал которой к югу простирается до Цейлона, очень сходна с обыкновенной кукушкой, однако брачные крики того и другого вида различаются существенно. Кукование индийской кукушки четырехсложное, причем «слога» следуют друг за другом красивой нисходящей гаммой. Мест, где можно слышать это своеобразное кукование, на Дальнем Востоке не так уж много. Долгое время не было известно, какие виды птиц служат воспитателями птенцов индийской кукушки. Наблюдения на Амуро-Зейском плато показали, что чаще всего она подкладывает яйца в гнезда амурского жулана (Нейфельдт, 1963). Судя по сходству экологических условий, тесная связь этих видов имеет место и в Хинганском заповеднике. Кукушечьи яйца всегда крупнее яиц хозяина, но по окраске бывают практически неотличимыми от них. Индийские кукушки подкладывают яйца в гнезда жуланов, устроенные на земле или на кустах и молодых деревцах. Эти птицы нередко спускаются на землю и для сбора корма, особенно весной. После распускания листвы основная добыча индийских кукушек—крупные гусеницы (Нейфельдт, 1963). Видимо, привязанность к опушкам, светлым перелескам и кустарниковым зарослям служит главной причиной отсутствия индийской кукушки в Сихотэ-Алине, почти сплошь покрытом густыми лесами.
Лесолуговые ландшафты с обилием водоемов оптимальны для многих хищных птиц. Среди них, например, гнездящиеся в заповеднике орлан-белохвост и скопа (Дарман, Бочкарев, 1981). Повсюду на равнинах Среднего Приамурья обычны мелкие соколы — пустельга и амурский кобчик; численность их в результате хозяйственного освоения земель не снижается, а даже несколько возрастает (Панькин, 1981). Амурский кобчик — дальневосточный эндемик. Самцы этого вида, как и его западнопалеарктического сородича, выделяются темной сизо-серой окраской; наряд же взрослых самок у двух близких видов отчетливо разнится. Кобчики поселяются обычно в брошенных гнездах врановых птиц. Среди соколов это самые слабые хищники: основной добычей для них служат крупные насекомые, хотя мышевидные грызуны также составляют важную часть рациона.
Наиболее же характерным для открытых ландшафтов Приамурья пернатым хищником следует считать черно-пегого луня. Он принадлежит к группе светлых луней, все виды которых живут в степях и на лугах, вторично заселяют поля. Самцы этих птиц обычно окрашены в серо-сизые, с белым тона; таковы, например, степной и луговой луни, распространенные в центральной и западной частях Евразии. А вот у их дальневосточного сородича — черно-пегого луня, сохранившего на крыльях и хвосте серо-сизую окраску, голова, грудь и спина черные. Резко контрастный, двухцветный наряд взрослых самцов сразу бросается в глаза, тем более что луни вообще птицы заметные. Еще недавно черно-пегий лунь был среди хищных птиц равнин Приамурья самым многочисленным видом, но за последние годы уступил первое место пустельге. Причина этих изменений — усиливающееся хозяйственное освоение земель (Панькин, 1981). Сохранение луговых и лугово-степных биоценозов со всем комплексом свойственных им наземногнездящихся птиц, включая черно-пегого луня, становится все более актуальной задачей. Особая ответственность в ее решении ложится на Хинганский заповедник.
Легкий силуэт луня, плавно скользящего в синева- том влажном воздухе над просторами колышущихся трав, — характерная деталь ландшафта «амурских прерий». Охотящиеся птицы обычно летают на высоте 1 — 2 м от земли; токовый их полет носит совсем иной характер. Подробное описание брачных игр чернопегих луней принадлежит Г. Д. Дулькейту (1928). Токовые полеты самца и самки можно наблюдать вскоре после прилета птиц на места гнездования, в апреле. Высоко в небе луни кажутся «небольшими и, во всяком случае, не хищниками». Сверху доносятся их громкие голоса. Самец «быстр, стремителен и легок в полете, его черное с белым оперение, бросание в стороны, неожиданные повороты, характерные взмахи крыльев и, наконец, крик «тьи-вы» иногда до обмана напоминают подобное же поведение чибиса». Птицы кружатся, словно нападая друг на друга. Вот самец «камнем падает вниз... и без усилий сейчас же плавно взмывает вверх; самка повторяет его движения. Так оба, как будто бросаемые гигантскими волнами воздуха туда и сюда, непрерывно пронзительно перекликаясь, спускаются все ниже...» (Дулькейт, 1928, с. 19). Гнезда луней помещаются только на земле, в связи с чем они очень страдают от весеннего выжигания сенокосов, выпасания скота, мелиоративных работ (Панькин, 1971). Полная кладка — из четырехпяти яиц. Птенцы большеголовые, пепельно-серые, пушистые (Стегер, 1976). Выкармливаются они главным образом мышевидными грызунами; это основная добыча луней во все сезоны года. Птицы ловят также лягушек, иногда мелких птиц, крупных насекомых. Те же влажные низины, где охотятся черно-пегие луни, с высокой плотностью населяют болотные совы;
Равнинная часть Хинганского заповедника служит местом гнездования двух эндемичных для умеренных широт Восточной Азии видов журавлей — уссурийского и даурского. Уссурийский журавль преимущественно белой окраски, на фоне которой резко выделяются черная шея (средняя часть) и хвост, красное пятно на темени. Даурский журавль почти весь серый; белые лишь спинная поверхность шеи и голова, а ноги и неоперенные «щеки» — красные. В распространении этих видов много общего, но есть и различия. Если уссурийский журавль не гнездится западнее низовий Бурей, но обитает на севере Японии, то даурский, напротив, на острова не проникает, а в глубине континента доходит до северо-восточной части Монголии. Даурский журавль более отчетливо связан с влажными местообитаниями зональных лесостепей и даже степей (Смиренский, 1980). Его гнездование на юге Амурской области очень показательно в зоогеографическом отношении и лишний раз подчеркивает лесостепной характер ландшафтов этой территории.
Охрана журавлей — самая важная, самая неотложная задача Хинганского заповедника. Не случайно филиал заповедника в междуречье Архары и Бурей был создан именно в этих целях. До недавнего времени в СССР было известно лишь одно место, где уссурийские журавли регулярно выводили потомство, — это окрестности оз. Ханка. Исследования последних лет обнаружили ряд пунктов их гнездования на среднем и нижнем Амуре. При этом оказалось, что участок ареала, тяготеющий к низовьям Бурей, частично захватывает и Хинганский заповедник. Новые находки гнездовий уссурийского журавля не избавляют от самой серьезной тревоги за будущее этого вида. Всего в пределах СССР обитает не более 50 пар, причем благополучно выводят птенцов в каждом конкретном году немногие из них. Общая численность уссурийских журавлей — около 500 особей (Флинт, Смиренский, 1980). Даурских журавлей по всему ареалу заметно больше — до 2 тыс. пар, но на юге Дальнего Востока СССР они гнездятся единичными парами и, видимо, нерегулярно (Смиренский, 1980; Смиренский, Росляков, Анисимов, Быков, 1980). Равнинная часть Хинганского заповедника, даже в совокупности с филиалом, невелика и способна дать пристанище лишь немногим парам таких крупных птиц, занимающих большие гнездовые участки, как журавли. Тем не менее заповедник может эффективно выполнять функции одного из главных «опорных пунктов» охраны журавлей, если местообитаниям этих птиц в его пределах будет обеспечена неприкосновенность. К сожалению, до самого последнего времени это условие не выполнялось. Например, весной 1975 г. в Хинганском заповеднике палы вызвали гибель двух гнезд уссурийских журавлей. Летом 1977 г. палов не было и две пары журавлей благополучно гнездились на охраняемой территории. Но осенью травянистая растительность здесь выгорела вновь (Смирен ский, 1980), и тем самым птицы были лишены возможности поселиться в заповеднике на следующий год, поскольку в весеннее время для маскировки гнезда им необходима сухая прошлогодняя трава.
Летом 1979 г. в Хинганском заповеднике держались четыре пары уссурийского журавля и одиночная птица; птенец был только у одной пары. В филиале были отмечены три пары птиц этого вида и две одиночные особи; гнездилась же одна пара, на р. Борзе. Что касается даурских журавлей, то на основной заповедной территории их наблюдалось две пары, одна из них гнездилась; были отмечены там и три одиночные птицы. Пара даурских журавлей держалась в филиале заповедника, где видели и четырех одиночек (Смиренский, Росляков, Анисимов, Быков, 1980). В 1980 г. размножение этого вида прослежено на обоих охраняемых участках; пару с крупными птенцами наблюдали 7 августа у границы филиала. В том же году в заповеднике и его филиале было по одной паре уссурийских журавлей; одна из них имела птенцов (Смиренский, Росляков, 1982).
При соблюдении всех мер охраны Хинганский заповедник и его филиал могут обеспечить условия для гнездования 8—12 пар уссурийского журавля (Флинт, Смирен-
ский, 1980). Уже сейчас можно говорить о вполне ощутимом вкладе заповедника в дело охраны журавлей, но ситуация остается неустойчивой. Факторы, препятствующие благополучному гнездованию птиц, частично взяты под контроль, но не устранены полностью. Превращение Хинганского заповедника в надежный резерват для журавлей потребует еще немалых усилий.
Наиболее обстоятельные сведения о биологии и поведении уссурийского журавля собраны в Буреинско-Архаринском междуречье (Винтер, 1977). Птицы возвращаются сюда с мест зимовок в конце марта, оглашая
своим курлыканьем еще не зазеленевшие, недавно освободившиеся от снега равнины. Их крики, самые громкие из которых слышны за 4—5 км, как и у других журавлей, разнообразны. Особенно впечатляющи так называемые крики в унисон, когда самец и самка, стоя поблизости друг от друга, «быстро вытягивают вверх шеи, направляя клювы вверх и вперед, и курлыкают. Самец в этот момент чуть запрокидывает голову назад и поднимает сложенные крылья» (Винтер, 1977, с. 49). В начальный период насиживания крики одной пары часто подхватываются соседними.
Гнездовые участки уссурийских журавлей приурочены к вейникдво-осоковым болотам и лугам с рассеянными по ним дубово-березовыми перелесками (релка-ми). Гнезда помещаются на расстоянии 90—300 м от опушек и в 3—4 км друг от друга. Площадь участка, охраняемого одной парой, — 4—12 км2. Яйца откладываются в едва обозначенный лоток, выстланный листьями сухой осоки; основанием для гнезда служат несколько кочек прямо среди залитого водой болота. В полной кладке, как и у других журавлей, два яйца. Гибель птенцов еще до поднятия на крыло, по оценке С. В. Винтера (1977), достигает 30—40%. Причины гибели связаны
почти исключительно с деятельностью человека. Наземные хищники средней величины, такие, как енотовидная собака и лисица, опасности для журавлей не представляют. Им удается успешно защищать свои гнезда даже от крупных собак и волков. На гнездовом участке одной из пар С. В. Винтер (1977) наблюдал волков неоднократно, однако случаи приближения их к гнезду журавлей отмечены не были.
«Соседями» журавлей среди млекопитающих являются, конечно, не только хищники. Преобладают среди мышевидных грызунов в лесолуговых ландшафтах дальневосточная полевка и полевая мышь; обычны мышь-малютка, серая крыса (форма, именуемая «карако»), некоторые популяции которой на юге Дальнего Востока круглый год живут вне связи с человеком (Волков, Черных, 1978; Дарман, 1981). Даурский хомячок, олицетворяющий в фауне мелких млекопитающих Среднего Приамурья степное влияние, изредка встречается на остепненных лугах филиала заповедника в междуречье Архары и Бурей (Дарман, 1983). Поселения длиннохвостого суслика здесь единичны (Чернолих, 1973). Другой же представитель наземных беличьих, бурундук, многочислен не только в лесах, но и в перелесках, зарослях кустарников, соседствующих с открытыми травянистыми пространствами. По наблюдениям в низовьях Бурей, в подобной обстановке на 10 км пути можнс встретить пять-шесть бурундуков (Матюшкин, 1973). Несколько странно видеть этих типично лесных, казалось бы, зверьков на отдельных деревьях черной березы, рассеянных среди лугов. К дубовым редколесьям и зарослям кустарников приурочен амурский еж (Чернолих, 1973).
Из копытных на равнинных заболоченных пространствах держится только косуля, и то лишь в летнее время.
С тех пор как енотовидную собаку широко расселили в европейской части СССР, об этом звере сложилось несколько искаженное представление. Нередко забывают, что это эндемик умеренных широт Восточной Азии, принадлежащий к числу древнейших форм семейства собачьих. По ряду морфологических и биологических черт енотовидная собака занимает в составе семейства особое место; немало своеобразного и в ее поведении. Тем удивительнее, что до последнего времени (Юдин, 1977) крупных исследований, специально посвященных енотовидной собаке, на ее родине, в Приамурье и Приморье, не было. Этого зверя обычно причисляли к приамурской фауне без каких-либо уточнений и оговорок. Между тем лесам, составляющим типичную среду приамурской фауны, енотовидная собака чужда. Это характернейший обитатель дальневосточной влажной лесостепи, или «амурских прерий». Зоогеографическая характеристика енотовидной собаки конкретизируется, если относить ее к особой группе лесостепных и влажнолуговых восточноазиатских элементов фауны (Матюш- кин, 1972). Все, что известно об экологии этого вида, согласуется с такой трактовкой (Юдин, 1977).
Хинганский заповедник пока единственный на Дальнем Востоке, где широко представлены оптимальные местообитания енотовидной собаки. Ее высокая численность здесь может рассматриваться как характерная, коренная черта заповедных биоценозов. Детальное изучение зверя в этих условиях представляет большой интерес. Плотность популяции енотовидной собаки на заболоченных равнинах Среднего Приамурья может достигать 20 зверей на 10 км2 (Юдин, 1977). Площадь наиболее благоприятных для этого вида местообитаний повсюду в регионе невелика и продолжает сокращаться в результате распашки и мелиорации земель. Раскорчевка лесных массивов приводит к уничтожению выводковых и зимовочных нор. Снижению численности способствуют также выпас скота, особенно с собаками, сенокошение и палы (Юдин, 1977). Последние, как видим, губительны для большинства охраняемых птиц и млеко- питающих, ведут к деструкции луговых биоценозов в целом. Роль Хинганского заповедника как резервата енотовидной собаки вытекает из сказанного выше.
Основу пищевого рациона енотовидной собаки составляют мышевидные грызуны, прежде всего дальневосточная полевка; в большом количестве поедаются также лягушки, снулая рыба, насекомые, растительные корма (Юдин, 1977). Выводковыми и зимовочными убежищами для этих зверей чаще всего служат норы других хищников (барсука и лисицы), иногда они довольствуются примитивными логовами среди травы, под валежником, под стогами сена и т. д. Количество детенышей в выводке — до 14 и даже больше, в среднем 8. К осени молодые становятся по величине уже почти неотличимыми от взрослых особей (Юдин, 1977). Зимний сон енотовидной собаки некрепок: в зависимости от метеорологических условий он часто прерывается периодами активности. В Хинганском заповеднике звери не покидают убежищ лишь во время сильных морозов и метелей, приходящихся на декабрь и январь (Чернолих, 1973).
Собственно лесная часть заповедника по видовому разнообразию, общей численности птиц и млекопитающих превосходит равнинно-луговую, но здесь слабее выражены те черты зоогеографического своеобразия, которые отличают Хинганский заповедник от других охраняемых территорий Среднего Приамурья и Приморья. Сообщества хвойно-широколиственных и широколиственных лесов Малого Хингана очень сходны с таковыми Сихотэ-Алиня.
Сомкнутым дубнякам и липнякам заповедника свойствен типично маньчжурский состав птиц. Среди численно преобладающих видов — светлоголовая пеночка, желтогорлая овсянка, сизый дрозд. Обычны личинкоед и белоглазка (Смиренский, 1974). Вероятно, здесь оби- тают также синяя мухоловка и короткохвостка, широкорот и ширококрылая кукушка, найденные в Малом Хин-гане за пределами заповедника (Смиренский, 1979; Смиренский, Смиренская, 1980). Сообщества птиц, приуроченные к сохранившимся кое-где по верховьям рек участкам хвойно-широколиственных лесов, включают большинство из названных выше видов, но численность их там меньше. Наиболее характерные для таких мест птицы — корольковая пеночка и синица-московка. Только здесь встречается большой черноголовый дубонос (Смиренский, 1974). Восточнее заповедника, на р. Пом-пеевке, недавно установлено гнездование чешуйчатого крохаля (Смиренский, 1977). Это одна из редчайших птиц нашей фауны, эндемик горных областей юга Дальнего Востока. Чешуйчатый крохаль — обитатель чистых порожистых рек с облесенными берегами. Возможному нахождению этой птицы в горной части Хинганского заповедника следует уделить особое внимание. Среди мышевидных грызунов в лесах заповедника повсюду доминируют азиатская лесная мышь и красносерая полевка. Так же широко распространен и бурундук, наибольшей численности достигающий в зарослях лещины. Увалы, покрытые дубняками, липняками, березняками с обильным подлеском из лещины и леспеде-цы, — лучшие угодья для маньчжурского зайца, кабана, косули, барсука (Чернолих, 1973). Максимальные показатели плотности косули, установленные в заповеднике, очень высоки — до 60 и несколько более особей на 10 км2. Здесь это в полном смысле слова фоновый вид копытных (Дарман, Бочкарев, 1981), что вполне гармонирует с лесолуговым характером местообитаний. Животные совершают регулярные кочевки: весной выходят на заболоченные равнины, осенью возвращаются в предгорья. Основным врагом косули до недавнего времени была рысь, населяющая леса горной части заповедника приблизительно на четверти его площади (Дарман, 1982). Так, 10 косуль — жертв рыси было найдено только в 1965—1967 гг. (Чернолих, 1973). За последние годы случаи гибели косуль от рыси отмечаются реже, а от волка — все чаще. Волков стало больше и на охраняемой и на сопредельной территории, где заготовки волчьих шкур увеличиваются, рысьих — падают (Дарман, 1982). К 1979 г. количество волков в заповеднике достигло 20, тогда как рысей здесь обычно насчитывается 8—9 (Дарман, 1982).
Участки хвойно-широколиственных насаждений особенно привлекательны для белки и летяги. Численность белки испытывает резкие колебания; при неурожаях семян хвойных и желудей наблюдается массовая откочевка зверьков. Так, осенью 1964 г. в долине р. Карапчи за два дня было отмечено до сотни мигрирующих белок (Чернолих, 1973). Северо-восточной частью заповедника, где сохранились хвойные леса, ограничено распространение двух видов копытных — изюбря и кабарги. Для кабарги наличие хвойных пород в древостое, как правило, необходимое условие существования. В Хинганском заповеднике она встречается спорадически, численность ее низка. Изюбри держатся не только в распадках с хвойными насаждениями, но также на старых гарях, выруб- ках, летом — по открытым падям. Численность заповедной группировки изюбрей в начале 70-х годов составляла около 30 голов (Чернолих, 1973). Лоси встречаются в Хинганском заповеднике только летом, когда они выходят в заболоченные долины рек; на зиму откочевывают севернее, в бассейны левых притоков Архары и Урила.
Среди хищных млекопитающих для лесной части заповедника особенно характерен соболь. Освоение соболем заповедной территории началось в 1965 г. Теперь он встречается не только в хвойно-широколиственных лесах, но и в чистых дубняках. Харза и росомаха в Хинганском заповеднике очень редки. Постоянно обитает белогрудый медведь, однако численность его низка — один-два зверя. Жилую берлогу этого медведя нашли здесь лишь однажды в прикорневом дупле старой липы (Дарман, 1982). Количество бурых медведей, обитающих на заповедной территории, больше — до 10—11. Ежегодно у одной-двух медведиц отмечаются выводки. При неурожаях орехов кедра, желудей и лещины звери совершают далекие переходы. Осенью 1972 г. наблюдалась интенсивная миграция медведей через заповедник на юг, обусловленная повсеместным неурожаем нажировочных кормов (Чернолих, 1973; Дарман, 1982). Довольно густая гидрографическая сеть, включающая водоемы, весьма различные по своему характеру и режиму, создает благоприятные условия для выдры. Этих зверей в заповеднике держится 20—30.
Перспективные задачи Хинганского заповедника
Почти все природные комплексы Хинганского заповедника в той или иной степени нарушены. Хвойношироколиственные леса, которые условно можно отнести к коренным, занимают в его пределах не более 10% лесопокрытой площади. Широколиственные леса, представленные главным образом дубняками, в подавляющем большинстве носят вторичный характер: их возникновение связано с рубками и лесными пожарами прошлых лет. Заповедный режим благоприятствует восстановлению коренных сообществ хвойно-широколиственных лесов. Кедр корейский, а в верхних частях горных склонов и ель аянская, пихта белокорая успешно возобновляются под пологом производных дубняков и смешанных лесов. Местами уже сформировался второй ярус этих хвойных пород. На сопредельной с заповедником территории Архаринского лесхоза, где леса периодически повреждаются пожарами и страдают от других нарушений, процесс возобновления коренного древостоя не выражен или крайне заторможен. Участки заповедника, на которых успешно восстанавливаются коренные леса, заслуживают особой охраны, поскольку к ним приурочены многие виды растений, внесенные в «Красную книгу СССР» или считающиеся редкими для Дальнего Востока.
Луговые и болотные сообщества испытывают последствия былых нарушений в гораздо меньшей степени. Даже после систематических пожаров их флористический состав, структура и продуктивность восстанавливаются сравнительно быстро — за 5—10 лет. Таким образом, экосистемы, близкие к коренным, уже сейчас хорошо представлены в равнинной части заповедника. Защита от палов, еще в недавнем прошлом регулярно распространявшихся на охраняемую территорию с сопредельных земель, остается актуальной задачей. Практическая мера, обеспечивающая такую защиту, — создание по всему периметру границ заповедника и филиала двойного кольца минерализованных полос (Дарман, Бочкарев, 1981). Помимо общего отрицательного воздействия на сообщества палы губительны для целого ряда редких животных, особенно наземно гнездящихся птиц. Речь идет в первую очередь об уссурийском и даурском журавлях, охрана которых составляет специальную и первостепенно важную задачу Хинганского заповедника.
Существенные изменения в природных комплексах заповедника, особенно в экосистемах заболоченных лугов, могут быть вызваны зарегулированием стока Бурей при строительстве Буреинской ГЭС, а также местной мелиорацией сопредельных земель. Если влажные луга заповедника не будут затапливаться паводковыми водами, они скорее всего потеряют свое значение как местообитания журавлей (Смиренский, Росляков, 1982). Очень важно в этой связи, что с недавнего времени в пределы заповедника включен весь бассейн небольшой реки Грязной, т. е. участок с самостоятельным водным балансом. Изменения гидрологического режима на луговых и болотных пространствах заповедника необходимо постоянно контролировать, с тем чтобы иметь возможность своевременно прогнозировать их последствия. Мелиоративные и другие хозяйственные работы на сопредельных землях должны планироваться лишь с учетом интересов охраны журавлей и луговоболотных биоценозов в целом. Само собой разумеется, что при этом должны быть полностью исключены возможные нарушения заповедного режима.
Перспективное и главное направление исследований в Хинганском заповеднике — комплексное изучение экосистем приамурской влажной лесостепи, в других заповедниках региона не представленной. Близость сельскохозяйственных угодий дает возможность параллельного анализа процессов, протекающих в охраняемых и интенсивно эксплуатируемых природных комплексах. Этим прежде всего может определяться вклад заповедника в региональный мониторинг. Как резерват уссурийского и даурского журавлей, Хинганский заповедник призван вести постоянные наблюдения за состоянием популяций этих птиц и осуществлять специальные меры по их сохранению. Представляя уникальные экосистемы и располагая значительной площадью (около 100 тыс. га), захватывающей целиком или большей частью бассейны небольших рек, Хинганский заповедник имеет достаточные основания претендовать на получение статуса биосферного заповедника. Приобретение такого статуса позволило бы усовершенствовать режим охраны, что очень важно для заповедника, окруженного интенсивно осваиваемыми землями, соприкасающегося с железнодорожной и автомобильной магистралями.
Заповедники Дальнего Востока СССР /Отв. ред.: В. Е. Соколов, Е. Е. Сыроечковский. — М.: Мысль, 1985. стр.113-стр129